Золотое правило молчания

– Для кофе поздно, – пробормотала она не вполне внятно.

И вдруг запросилась в душ. И вышла оттуда через пятнадцать минут в его банном халате, с тюрбаном из полотенца на мокрых волосах. Ему стало неприятно. Могла бы и спросить. Он теперь этот халат ни за что на себя не наденет. Это было его – личное. Как бритва. Как зубная щетка.

– Можно я постираю куртку и платье? – неожиданно спросила она, уставившись на него все так же умоляюще.

У него рвались с языка слова, что это подразумевает ее ночлег в его доме. К тому же ее вещи могут быть уликой в деле об убийстве. Но он тут же понял, что эти улики странным образом обнаружат в его квартире. Оно ему надо? И вряд ли она теперь уйдет до утра, раз напросилась так настойчиво.

– Стирайте, – позволил Саша и пошел на кухню.

Он вдруг понял, что за столом на вечеринке ничего толком не съел. Сначала было не до этого, без конца поднимались бокалы. Потом ему приходилось держать глухую оборону против Холодовой. Потом он пошел в туалет умыться и…

И через какое-то время уехал. И ничего не ел, выходит.