Границы (без)опасности

Такси никак не хотело ехать, застряло где-то в вечерней пробке – хотя какая, чёрт побери, пробка в субботу? – а меня потихоньку начинало трясти. Папа тоже когда-то сказал, что с ним «всё в порядке», а что в итоге? Куча работы, стресс, вечерний звонок мне, оставшейся у дяди Жени, ночь… и бесстрастный голос врачей, сообщивших, что вызов в скорую поступил слишком поздно. Молодое, но такое слабое сердце не смогло вытерпеть слишком большого напряжения, а они не смогли помочь.

Уже тогда я поняла: любую технику можно починить, так или иначе, а починить человека – нельзя.

Я всхлипнула, окончательно впадая в истерику и уже не соображая, чего испытываю больше: страха или злости. Серж был лучшим другом папы, моим «крутым дядей», моей каменной стеной, за которой можно было спрятаться и не волноваться о проблемах. И до сих пор можно. Если он не выпендривается и не ведёт себя, как идиот.

Владик тоже стена. Просто он – кирпичная и низкая, которую легко можно перепрыгнуть (иногда даже тёплая, словно обитая мягким, как в психушке), а Серж – родная, крепкая и нерушимая. А вот дядя Женя, скорее, мягкое и тёплое одеяло, в которое можно укутаться с головой. Я невольно улыбнулась, вспоминая о его восхитительных салатах – второй муж мамы и мой второй «папа» был шеф-поваром в ресторане.