Звезда заводской многотиражки – 3

– Рула-тэ-рула-тэ-рула-тэ-рула, – пропела Вера Андреевна. – Старая песенка, где ты ее слышал?

– Вчера мужики в пивбаре напомнили, – хмыкнул я, старательно стуча по клавишам. Все-таки, есть у печатных машинок какая-то магия. Набор текста получается гораздо более медленным, чем на компьютере, права на ошибку нет, приходится быть внимательнее. Ну и бить по клавишам приходится со всей дури, иначе буквы получаются блеклые. И если слабо нажимать, то копия через копирку не получается. Зато какое ощущение, ммм… Прямо акт творения на каждом листе. Чувствуешь всеми пальцами рождение шедевра…

У Феликса Борисовича дома была своя печатная машинка. Портативная ГДРовская «Эрика». Именно на ней я и и печатал финальную версию наших статей, когда мы уже вносили все правки и дополнения. Вот и сейчас я стучал по клавишам, а Феликс Борисович в стотысячный раз пересматривал фотокарточки Мишки из закорской психлечебницы. На самом деле, фотки получились совершеннейший отвал башки. Я не ожидал, что будет так круто. То есть, я знал, что Мишка – отличный фотограф. И что он непередаваемо крут, когда снимает обнаженную натуру. Из каждой своей натурщицы делает произведение искусства. Еще он был хорош в уличных зарисовках. С завода у него фотки тоже всегда получались отличные… Блин. Да он просто очень талантливый фотограф. И если я увидел в закорской психушке безнадегу и разруху, то он смотрел совсем на другое. На его фотографиях больница была совсем другой. Наполненной противоречивой красотой изломанных судеб, полных тоски и скрытого смысла взглядов, четкими линиями и резкой графичностью. Не знаю, как ему удалось. Смотреть на фотографии было жутко, но оторваться невозможно.