Практик

Эдуард Лаврентьевич получил три бумажных квитка-пропуска, отвернулся от окошка и недобро усмехнулся.

– Но возможности повидаться он, конечно же, не упустит.

В голосе майора почудился намёк на полное удовлетворение подобным развитием событий, и я бы непременно задумался об этом, но уже распахнулась дверь и к нам выглянул помощник дежурного. Плакат у входа во внутренние помещения гласил: «Обнули потенциал!», и хоть мои спутники сделать этого не удосужились, претензий к ним со стороны караульных не возникло. И дело было точно не в вопиющей небрежности здешних аналитиков – их внимание я уловил предельно отчётливо, – скорее уж требование не распространялось на начальствующий состав корпуса. У Эдуарда Лаврентьевича даже содержимое кейса не проверили.

Мы поднялись на второй этаж – по лестнице, никаких лифтов! – и зашагали по коридору. Там вовсю шёл ремонт, напротив лишённой таблички двери приёмной двое дюжих парней белили потолок. Ну или делали вид, будто белят, такого тоже исключать было нельзя.