Джулия [1984]

В такую темень о возвращении домой на велосипеде не могло быть и речи – пришлось добираться автобусом. По дороге, надолго осевшей в памяти, Джулия наслаждалась послевкусием безмятежности. Остановка за остановкой автобус пустел. Тут и там моргали кончики сигарет. Салонного освещения в транспорте не предполагалось (габаритные огни вообще затемнялись в целях светомаскировки), так что на самых темных участках исходивший от фар свет словно дрейфовал в допотопном хаосе. Над разбомбленным пустырем выглянула луна, подсветив жуткие очертания руин, от вида которых недолго и умом тронуться – земля вырывалась там, где ее быть не должно. Автобус останавливали последние за вечер пассажиры, сигналя белыми тряпицами. Уткнувшись лбом в холодное окно, Джулия задремывала с ощущением собственного бессмертия. День остался позади, а вместе с ним и очередное испытание. И больше от нее ничего не потребуется. Она выиграла еще один день.

На остановке у футбольного стадиона вышла она одна. Дверь общежития специально для нее оставили незапертой. На комендантском посту – никого. Аткинс наверняка сидела, потягивая джин, в своей подвальной каморке за просмотром вечерней программы. Телекран на входе издавал минимальное количество звука – бесполезно было убеждать Аткинс, что электричества так не сэкономишь, – а излучаемый им свет прыгал по конторке, тускло отражаясь в застекленных рамках с фотопортретами детей комендантши. Сегодня в очередной раз крутили повтор телепередачи «Картофель – наш товарищ». Металлический мужской голос за кадром сообщал Джулии, что впервые картофель был обнаружен жителем Взлетной полосы I, мальчишкой по имени Уолт Рейли, который впоследствии за свои старания лишился головы по приказу капиталистов[1]. Огрызком карандаша Джулия поставила крестик напротив своего имени в журнале учета, затем поднесла страницу к телекрану и досчитала до десяти. Ненадолго бубнеж телепрограммы прервался потрескивающим женским голосом: «Уортинг Джулия, зарегистрирована в женском общежитии номер двадцать один» – миг волшебства, всегда поражавший Джулию, как в первый раз. А затем вернулось закадровое бормотание о выращивании картофеля на плантациях; даже не верилось, что здесь только-только звучал голос женщины.