Наш малыш соединит нас

Помню, как подошла к медсестре на следующий день после первого посещения и задала один вопрос:

– Он поправится?

– Скорее всего, да, но выйти на поле больше не сможет.

Это приговор. Вердикт, который ничто не сможет изменить, даже если я пойду в церковь и буду стоять на коленях ночами. Знакомое чувство разочарования и обиды накрыло меня в тот день. Я даже не злилась на резкость братика. Забыла все недопонимания, ссоры, угрозы, оскорбления. Мне было искренне жаль его.

Потому что я знаю, каково это – расстаться с мечтой всей жизни…

Зарисовки получаются очень милыми. Аленка сказала, что мои скетчи пора выставлять на выставке, но я все время отказываюсь. Кому я нужна со своими карандашными набросками?

– Д-доброе утро, – хрипловато-сонным голосом произносит Даня, приоткрывая глаза. – Который час?

– Уже три. Ты проспал больше суток, – улыбаюсь я.

Вчера я приехала рано утром после операции. Толя быстро довез меня, напоследок взглянул с жалостью через зеркало заднего вида. Я уже говорила, что он понимает меня, как никто другой. Сегодня мы договорились выехать позже, и правильно сделали. Я просидела около часа в палате в ожидании, когда Дан проснется.