Благословение небожителей. Том 3

Он изо всех сил старался не подавать виду, но безуспешно: Хуа Чэн выводил кистью на бумаге какие-то безумные каракули.

– Гэгэ! – шутливо предупредил он.

Се Лянь тут же посерьёзнел и пробормотал:

– Прости.

Он не хотел смеяться, но ничего не мог с собой поделать: уж очень забавными выходили иероглифы!

То было самое сумасшедшее куанцао[5], что доводилось видеть Се Ляню; подобное при всём желании не повторишь. В этом безумии сквозило что-то зловещее; увидь какой-нибудь каллиграф такие кривулины, его бы немедленно хватил удар. Се Лянь долго рассматривал написанное, прежде чем сумел разобрать несколько слов: море, ручей, Ушань, облака… Он догадался, что Хуа Чэн пытался написать:

• Увидевший бескрайность моря,
• Величественность бурных вод
• Навеки позабудет вскоре,
• Как тихий ручеёк течёт.
• А кто узрит хотя бы раз
• Те облака, что над Ушанем,
• О прочих думать сей же час
• Навеки тоже перестанет[6].

Ну надо же, у Хуа Чэна, князя демонов, вселяющего ужас в небожителей и нелюдей, обнаружилось слабое место – и какое! Каллиграфия! Когда Се Лянь это понял, с трудом сдержал смех – даже живот судорогой свело.