Во главе кошмаров

Может, на встрече в Даории Гипнос и заставил меня сбросить, по его словам, иллюзию и открыть истинную, спрятанную личность, однако я почувствовала себя потерянной. Словно настоящая я была той самой оболочкой, от которой меня вынудили избавиться, а скрытое нутро оказалось кем-то совсем другим, незнакомым даже мне самой.

Кай и Руфус молчаливо ушли, оставив меня наедине с моей потерей. Веста задержалась дольше, но тоже попятилась, позволив мне побыть в одиночестве. Лишь тогда я разрыдалась. Согнулась, уткнувшись лбом в землю, и заплакала. Ревела, пока в горле не пересохло, пока глаза не заболели, а щёки не начало жечь от солёных слёз.

Пару раз возвращалась встревоженная Веста, она хотела проявить уважение к моему горю и дождаться в отдалении, но время от времени тревога брала вверх, и она подходила ближе, садилась рядом, что-то говорила, иногда несмело поглаживая меня по спине. А один раз Веста сама не сдержала слёз, глядя на мою молчаливую истерику. Я заразила её своей болью, и она расплакалась, но тихо, сдержанно, торопливо утирая мокрые щёки.