Мотылёк в логове чудовища

Он посмотрел на Юллу, чтобы увидеть в её глазах ужас. Она из другого мира. Оттуда, где родители любят своих детей, где дают образование, из мира, в который он никогда не был вхож по праву рождения, воспитания, а главное – внешности. И всё же сейчас он чувствовал её боль, как никакую другую. И понимал её.

– Я понимаю тебя, мотылёк, – проскрипел он. И добавил тихо. Так тихо, что едва расслышал сам. – Я не обижу тебя, не бойся. – И уже развернулся, чтобы привычно похромать на кухню, когда взгляд его упал на одежду, которую он принёс ей. Выменял шкурки на одеяло, да на одежду. Больше ни на что не хватило. Но он был не против. Наоборот, радовался, что хоть что-то мог сделать для неё, той, которая, как он теперь понял, привыкла к другому миру и к другой жизни. – Если хочешь, можешь переодеться, я не буду смотреть. – И отвернулся, похромав на кухню. А там сел так, чтобы не видеть её и для верности ещё закрыл глаза рукой. И сидел так долго, словно превратившись в камень.

Он мог долго сидеть, не двигаясь и ни о чём не думая. Жалеть себя Пико не привык, а мечтать не был научен. Поэтому раньше он просто дремал сидя, прикрыв глаза, слушая, как трещат поленья в печи, да стрекочет сверчок. Но сейчас, стоило ему закрыть глаза, ему представлялась мотылёк и её история. И ему было больно так, словно над ним самим издевался король и его самого снова гнали люди. Да нет, даже не так, а во много раз больнее. Пико прочувствовал чужую боль, как свою собственную.