Миллион миров

Ана отшатнулась от него, её волосы бились волнами шока и недоверия.

– Ты?! – с искажённым лицом воскликнула она.

– Я, – ответил Одиссей. – И если бы тот я прервался навсегда, то не стал бы тем, кого ты встретила. Тем, кто спасает других.

– И что же заставило тебя измениться?!

– Смерть. Меня убили дважды за день: чужие и свои. Чужие в конечном итоге так и не преуспели, но свои добили по-настоящему. Я плыл в пустоте и вспоминал всё, что было, что к этому привело, что я сделал и чего не сделал. И осознал, что не окружавшая меня вселенная была плохой и бессмысленной. А я.

– Они никогда этого не поймут! Ты их видел. Ты с ними говорил.

– Наверное. Они не умеют перерождаться. И у них не было моего детства, бесконечной любви и теплоты, они не знают, как прекрасен этот мир. Они такие, какие есть, и моё милосердие их не исправит. Они сгниют в тюрьмах или найдут способ выбраться, и тогда вернутся в своим обычным делам. Принесут в мир ещё больше зла.

Глаза Аны блестели, губы дрожали, ей хотелось одновременно вцепиться в Одиссея и прижаться к нему, чтобы утешить, чтобы он утешил её; и закричать на него.