В военную академию требуется…

И мы действительно рухнули. Лопатками я впечаталась во что-то твердое, в ягодицу впилась то ли крупная ветка, то ли булыжник. А рядом с виском, на уровне глаз, из травы торчал крупный камень.

Дыра, из которой мы вывалились спиной вперед, схлопнулась прямо перед носом демона. Но мне было не до этого. Отбросив в сторону саблю, которой я чудом не перерезала горло заложнице, я уставилась на свое правое плечо. Ткань на рукаве выше локтя обгорела и свисала лоскутом. А на коже, там, где всю мою жизнь красовалась печать, сейчас происходило нечто дикое: ее сжигала татуировка в виде черного пламени. Она буквально жрала знакомый с детства рисунок с одного бока своими огненными языками. Печать трескалась, сочилась кровью, которая тут же запекалась. А меня раздирала дикая боль, которая в какой-то момент накрыла меня с головой, как гигантская волна. Смяла, перевернула, оглушила. И я впервые в своей жизни потеряла сознание.

Сколько пролежала в беспамятстве – сказать тяжело. Когда я очнулась, то первое, что увидела, – рассвет. Получается, что я провалялась тут всю ночь? Оставалось надеяться, что и только, а не целые сутки. А потом взгляд упал на белого кролика. Эта сволочь догрызала саблю! Сидела и нагло хрумкала. Только один эфес и остался. Скрежет стоял знатный, с длинных острых клыков пушистой гадины аж искры летели, но она продолжала уписывать сталь, как иной заяц – капустный лист.