Венецианский купец

Он резко повернулся к двери, удостоверяясь, что нашего разговора никто не слышит, затем обернулся и шёпотом прошипел:

– Где и от кого ты это слышал, маленький дьяволёнок?!

– Я ревностный католик! – я быстро перекрестился и прочитал пару строчек известной молитвы. – Ну же! Вы поможете мне, дядя? – я поднял бровь, что, конечно же, на лице ребёнка четырёх лет смотрелось не совсем уместно.

– Пороть бы тебя и пороть, – не ответил он мне, но, когда пришла мама, протянул руку к большой шкатулке, которую она принесла.

– Деньги мне! – сразу отстранил я его от возможных поползновений.

– Конечно, дорогой, – мама поставила шкатулку на кровать, – здесь золото и камни, рабы нынче в большой цене.

– Спасибо, мамочка! – я протянул к ней руки и, когда она обняла меня, поцеловал её.

Конечно, было немного совестно, что я так ей манипулирую, но иного выхода, кроме как изображать из себя избалованного и капризного ребёнка, у меня не было. Никто всерьёз мои просьбы не воспринимал, и, если требовалось чего-то добиться, это было проще сделать через слёзы и упрёки, чем через долгие уговоры.