Цеховик. Книга 4. Подпольная империя

Он рассказывает о подлом генерале с большим звёздами снова и снова, и из глаз его начинаю течь слёзы.

– Порвал, сука… Вот такая звезда, вот такущая… Я, говорит, тебя, Генка, во!

Наташка убегает на кухню. А Генка плюёт в ладонь и складывает пальцы в большой кукиш, демонстрируя это самое «во».

Наконец, пельмени оказываются сваренными и мы ведём чуть живого дядю Гену за стол. Быстро и без разговоров едим и тащим, клюющего носом участкового в постель. Он не сопротивляется и даёт себя уложить. Я поворачиваю его на бок и на всякий случай подтыкаю одеялом и подушками, чтобы он не перевернулся на спину.

– Спасибо, – вздыхает Рыбкина.

– И тебе спасибо, – говорю я. – Пельмени сама делала?

Она кивает.

– Молодец ты, Наташка.

– Знаю, – снова кивает она со вздохом.

– Ну ладно, пойду я. Времени много уже…

– Погоди, – удерживает меня она и, взяв за руку, подводит к разложенному и застеленному дивану. – Присядь. Я тебе скажу просто и всё. Быстро, не беспокойся.

Мы садимся на самый край и какое-то время просто сидим молча, не глядя друг на друга.