Дурка
Глава третья. Выезды.
Со временем работать стало проще. Но не легче. С каждым днем я все больше и больше втягивался в жизнь больницы. Отступила на второй план вонь, больные перестали так пугать, да и с остальными работниками я худо-бедно, но нашел общий язык. Многие относились ко мне, как к ребенку или младшему брату. Фыркали, если я давал Стасу послушать плеер в свою смену, не понимая, чего я так привязался к обожженному пареньку. Я не понимал их жесткости и даже жестокости по отношению к больным. Если Жору я еще мог понять, он все-таки давно здесь работал, пережил несколько нападений и чуть не умер от осколка стекла, то поведение остальных вызывало вопросы.
После каждой смены, перед тем, как лечь спать, я садился за стол и доставал тетрадку, в которую тщательно заносил все, что видел и слышал в психбольнице. Чистым листам в клетку я рассказывал все, что думаю. О больных, о коллегах, о мыслях, царящих в моей голове. Настоящий журналист обязан говорить правду. Эту правду я выливал на чистые страницы тетради. Только этот нехитрый ритуал позволял мне уснуть после смен. Словно я освобождался от негатива, которым была пропитана каждая смена в психбольнице. Иногда текст разбавляли рисунки. Чаще всего грубые, быстрые, но хватало и детализированных. Однако, чем дольше я работал, тем быстрее втягивался. То, что раньше казалось странным, превратилось в обыденность. Черную и равнодушную, как глаза заведующей отделением.