Трудно быть феей. Адская крестная

«Быть беде, как есть быть», – покачал головой Дубовод Семидневич и велел полуверице, что богатства королевские охраняла денно и нощно, упаковать зеркало да в сиятельные покои королевы в тот же миг доставить.

Амбрелла сморщила хорошенький носик и дёрнула плечом, когда раздался стук в дверь: несчастные глаза лешака и возмущённое ворчание Чоморы раздражали. Но что поделать, приходилось терпеть: старые хранители леса служили в её семье с незапамятных времён и нянчили ещё её родительницу.

А когда, к несчастью, юная наследница леса и вовсе осталась без старших рода, что погибли при странных обстоятельствах, так и вовсе Чомора и Дубовод заменили ей родителей. Любовь и благодарность жили в сердце королевы, а потому снисходительно относилась она и к чудачествам старого лешего, и к опеке Чоморы.

Искреннюю заботу, что тонкими ниточками тянулась из глубин души и сердца, а не вырастала шиповником по принуждению или из чувства долга, лесные жители ощущали так же верно, как магию леса. Любовь, как и волшебство, струилась в их жилах, билась в сердцах. И горе тому, кто по незнанию или глупости, а то и по злому умыслу осквернял светлое чувство.