Шарм

Я смотрю на закрытую дверь ванной, и меня охватывает что-то, очень похожее на стыд. В тоне Хадсона прозвучала скука, а не обида, но я не могу не вспоминать о той минуте, когда я увидела ярость в его глазах.

Чем же она была вызвана – тем, что я могу попытаться убить его?

Или тем, что я могла подумать, что мне придется это сделать?

Что-то подсказывает мне, что дело не в первом, а во втором, и мне становится еще больше стыдно. Хотя мне абсолютно нечего стыдиться, уверяю я себя.

Ведь это он убил всех тех людей в Кэтмире. Это он едва не убил Джексона.

И это он нагло просмотрел содержимое моего телефона, как будто у него есть право вторгаться в мою частную жизнь.

Разумеется, я имею полное право защищаться от убийцы. Любой, у кого есть хоть капля здравого смысла, сделал бы то же, что сделала я.

И сделаю снова. Он может злиться, сколько ему угодно. Однако это только делает его еще больше опасным.

Эта мысль заставляет меня пройти через кухню и приблизиться к дивану, в котором я вчера спрятала нож. Часть меня ожидает, что его там нет, но он лежит там, где я его оставила. Хотя лезвие, разумеется, согнуто, так что острие касается конца рукоятки. И, когда я опять проверяю содержимое ящика кухонного стола, оказывается, что точно так же согнуты и все остальные ножи, кроме ножа для чистки овощей и фруктов, который согнут лишь наполовину.