Бывший папа. Любовь не лечится
Сжимаю кулак.
Жалость – плохой советчик. И совсем не мой метод.
– Что ж, Надежда, тогда на прогулку, – произношу спокойно и бодро. Толкаю коляску вперед, а на ходу наклоняюсь к самому виску бывшей: – Самое время нам поговорить без посторонних ушей.
Глава 4
Надежда
Одинокая слезинка все-таки предательски срывается с ресниц, когда слуха касается бархатный баритон: «Самое время нам поговорить». В нем нет угрозы или злобы – только горькая, всепоглощающая боль, которую мы с Назаром делим на двоих. От волны его рваного дыхания половина лица вспыхивает и багровеет. Жар проникает под кожу, будоражит вяло текущую кровь, наполняет иссушенные вены, запускает замороженные процессы в организме. Я чувствую себя живой и… уязвимой.
Прикрываю глаза, затаив дыхание. Жду, пока высохнет соленая влага на щеках. Смахнуть слезы не рискую – заметит. Рядом с Назаром возвращаются воспоминания, которые я пыталась похоронить. С ним становится больнее и одновременно спокойнее.
Назар молча толкает мою коляску по коридору. В тишине раздаются тяжелые шаги и скрип колес. Гипнотизирую взглядом свои бледные руки, сложенные на неподвижных коленях, и украдкой впиваюсь в чашечку ногтями. Разозлившись на свое слабое тело, вонзаюсь в кожу со всей силы и… Ничего. Ноги ватные. Не мои. Будто костыли приставили.