Камень. Книга десятая

Император уже рассказал о произошедшем младшему брату и лучшему другу о выходке внука и ожидал их реакции. Великий князь решил пока промолчать и глянул в сторону князя Пожарского, который осторожно протянул:

– Коляшка, может, ты в очередной раз сгущаешь краски?

– Краски сгущаю?

Император внезапно скинул пиджак, закатал рукав рубашки и продемонстрировал здоровенный синяк на правом предплечье:

– Это внучок меня осаживал на примирении, когда эта тварина Сфорца выступать начал! Я думал, Лешка мне руку сломает! А я, между прочим, в доспехе был! Лешка этот мой хваленый доспех, как бумагу, промял и даже не напрягся!

– А чего там Сфорца выступать начал? – озаботился Владимир.

Выдав подробности, император раздраженно спросил:

– Теперь понимаете, что я имею в виду? Плевал Лешка на всех этих королей, императоров и пап с Пизанской башни! И они, что характерно, такое его отношение к ним чувствуют, но почему-то принимают как должное! А что будет с Лешкой дальше? Думал этим летом его отправить в Московскую гарнизонную прокуратуру на практику, а теперь сомневаюсь – здесь он с царственными особами со всего мира накоротке общается, а в прокуратуре будет обычному следаку или помощнику прокурора подчиняться? Как бы не вышло очередного позорища, сродни тому, что случилось в родном училище…