Злая зима

– Все равно.

– Я в последнее время часто мерзну, – пожаловалась она. – Мне постоянно холодно.

Еще бы. Трансформация, насколько он знал, так и происходит. Замедляется сердечный ритм, снижается температура тела. Похоже на спячку. Однако нервная система, наоборот, разгоняется.

Она выглянула из воротника, взмахнула густыми ресницами. Стоп. А может, это намек? Брун непроизвольно сжал руль сильнее. Девушке одиноко и холодно. Брун покосился на острые коленки, обтянутые черным капроном. Не то чтобы она в его вкусе – уж больно тонкая, явно чистокровная человечка без всяких примесей, но с другой стороны – как может быть не в его вкусе симпатичная девушка в чулках?

Эльза включила радио, гремящий рок заполнил салон, отскакивая горохом от всех поверхностей, барабаня по перепонкам. Ее духи, казалось, пропитали машину насквозь. Остро пахло грейпфрутом и немножко огурцами. Кто в здравом уме захочет пахнуть огурцом? Брун поморщился, но ничего не сказал.

Два месяца назад

Запах крови плыл над лестницей, и Джонни летел по ступенькам, раздувая ноздри. Клыки выступили за губы, в горле пересохло, как в старом колодце. Запах был соленым, горячим, полным страха. Свежая кровь – это не сгустившееся пойло в медицинских пакетах, отдающее пластмассой, и это значит, что альфа сорвался. Наконец‑то.