Последние часы. Книга III. Терновая цепь

Услышав это, Корделия открыла глаза. У Джеймса замерло сердце. Он ничего не мог с собой поделать. Ее темные глаза, даже усталые и печальные, всегда сводили его с ума.

– Джеймс, – грустно вздохнула она. – Мы никогда по-настоящему не разговаривали с тобой.

Он убрал руку.

– Но мы…

– Дай мне закончить, – сказала она. – Мы разговаривали, но не были искренни друг с другом. До конца искренни. Мы беседовали лишь о том, о чем легко болтать с посторонним человеком.

– С посторонним? Маргаритка… Корделия… я говорил тебе такие вещи, о которых даже не заикался никому на свете. Я полностью доверял тебе. И сейчас доверяю.

Но он видел, что мгновение слабости миновало. Ее взгляд снова стал жестким.

– Не думаю, что мне стоит сейчас возвращаться на Керзон-стрит, – покачала она головой. – Я поеду домой, на площадь Корнуолл-гарденс. Мне нужно увидеться с матерью и Алистером. А потом…

Джеймс чувствовал себя так, словно ему в глотку влили расплавленный свинец. Корделия назвала особняк матери домом; она ясно дала понять, что на Керзон-стрит чувствует себя чужой. Несмотря на боль, он не испытывал гнева. Жена ни в чем не была виновата. Ведь они договорились: фиктивный брак на один год…