Боец: лихие 90-е

– Поднимай, Витя скорее, он убьется!

Так прозвучали первые слова после «паузы». Кто убьется, как убьется? О чем вообще речь…

Мысли резко оборвались. Ох ты ж, как нехорошо прихватило в груди. Ощущения такие, будто конь в душу дал, копытом. Да тут не конь даже – я понял, что не дышал, и первый вдох будто раскаленной кочергой по легким отдался. Память услужливо подсказала, что происходит – ты, Сергей Иванович, старый хрен, штангу на себя уронил. Не удержал.

Второй вдох – легче, хотя чувствовал, как от боли глаза на мокром месте, слезились.

– Сережа ты живой?

А это громко так, прямо на ухо выпалили. Ирка что ли? Так голос не ее, да и чего бы девчонка так обо мне беспокоилась. Она вроде “женатая” и на «ты» мы не переходили.

Живой я… что за кипиш на ровном месте устроили. Не скажу, что такое первый раз случилось, но фанера у меня крепкая. Проверено. Вспомнилось, как однажды штангу ронял, правда не свысока и по молодости дело было, но и ничего. Поболело пару дней, да перестало. Хотя по первой ощущения такие испытывал, будто мне Саша Поветкин привет передал.