Взрослых не бывает и другие вещи, которые я смогла понять только после сорока

Я поняла, что он имеет в виду, и твердо вознамерилась надолго сохранить это маленькое преимущество. До того как многие мои подруги начали беспокоиться из-за морщин, я каждое утро наносила на лицо солнцезащитный крем и крем для век, а вечером втирала в себя еще больше всяких зелий. Я крайне скупо расходовала улыбки, позволяя себе растянуть губы, только если и правда слышала что-то очень смешное.

Мои усилия не пропали даром. После тридцати незнакомые люди все еще принимали меня за студентку, а бармены требовали предъявить удостоверение личности. Мой субъективный возраст, то есть возраст, на который выглядит человек (и к которому обычно надо прибавлять шесть-семь лет), колебался в районе двадцати шести.

Сейчас мне сорок с небольшим, и я рассчитываю взять реванш за счет преимуществ, какими располагает обыкновенная средняя женщина. Я вступаю в такую полосу жизни, когда быть красавицей уже не обязательно; чтобы хорошо выглядеть, достаточно быть ухоженной и не страдать лишним весом.

Какое-то время кажется, что эта стратегия работает. На лицах женщин, которые всегда выглядели значительно лучше меня, появляются мелкие морщины. Перед встречей с приятельницей, с которой мы не виделись несколько лет, я специально настраивалась, чтобы ничем не выдать, как сильно, на мой взгляд, она изменилась. (Подобное свойство – долго сохранять внешность неизменной, а потом преображаться в один миг, французы называют coup de vieux, в дословном переводе «удар старостью».)