За последним порогом. Холмы Рима

Мне тут же вспомнилось наставление Воланда[9] – совершенно жизненное, как мне кажется. И взгляд Драганы при этом мне совсем не понравился – очень внимательный и оценивающий. Какое-то шестое чувство подсказывало мне, что просить что-то будет не самой лучшей идеей.

– Не думаю, что моя заслуга настолько значительна, чтобы претендовать на какую-то особую награду, сиятельная, – ответил я, глядя ей прямо в глаза. – Меня вполне устроило то, что Круг не стал претендовать на подаренный мне сатурат.

– Что ж, скромно! – сказала Драгана, разрывая зрительный контакт и снова превращаясь в дружелюбную собеседницу. – Но безусловно похвально! Кстати, раз уж мы с вами встретились… скажите, Кеннер, как вы относитесь к своей бабушке?

Полагаю, она имеет в виду вовсе не мать Бориса Ярина, о которой я совершенно ничего не знаю – кроме того, что она, вероятно, существует.

– Мы с ней никак друг к другу не относимся, сиятельная, – ответил я. – Мы существуем как бы в разных измерениях.

– И вы никогда не думали помириться?