Безумие толпы

Наконец, вытерев лицо и высморкавшись, отец Идолы посмотрел на ее деда.

Но прежде чем Жан Ги успел заговорить, Арман сказал:

– Я прошу прощения. Ты прав. Теперь все в твоей жизни связано с Идолой и Оноре. Я должен был понять это. Прости меня. Я не должен был ставить тебя на этот пост. Я совершил ошибку.

В самой ситуации, созданной Эбигейл Робинсон, было что-то, пробуждавшее в людях худшее. Но что? Хотя Гамаш теперь стоял перед собственной неудобной правдой.

Профессор Робинсон обнажала ярость, хотя и не творила ее. Страх. И да, вероятно, даже трусость, которую люди скрывали. Она являла собой некую генетическую мутацию, провоцирующую болезни, которые обычно не проявляют себя.

Она действовала как катализатор. Но потенциал, болезнь уже существовали.

И теперь Эбигейл Робинсон путешествовала по всей стране, по всему миру в Интернете, своей сухой статистикой пробуждая в людях самые глубокие страхи, негодование. Отчаяние и надежды.

Жан Ги опустил глаза и, словно в коматозном состоянии, уперся неподвижным взглядом в руины лимонного пирога с безе.