Дорожные работы по наследству

Почему-то я, как загипнотизированная, уставилась на это диво. А от розы расходились круги. Словно падал красный цветок в воду, только круги были прямо в воздухе и тоже красные, как роза, только очень бледно-красные. Но почему-то отчетливо видные в тускловатом вечернем свете.

Когда роза упала, этот розовый свет взметнулся в стороны и вверх, будто вода от упавшего в воду камня, и нас накрыло, закрутило, понесло. Короче, смыло!

«Так вот зачем хвостатый в меня так вцепился», – пришло запоздалое откровение.

Вечер в городе перестал быть томным. Он вообще перестал быть вечером и в городе. Ключевое слово – «быть». Я и этот мажор в черно-белом маскарадном костюме неслись, кружась, куда-то, как сумасшедшие танцоры в космическом вальсе. В ушах звенело, перед глазами крутился калейдоскоп красок и образов. Но сосредоточиться и вычленить что-то одно никак не получалось.

В следующий миг мы рухнули. Не на грязный после осенних дождей потрескавшийся асфальт, а на очень жесткий и крайне холодный пол из красно-черного камня. Пол в каком-то большом зале с гобеленами на незнакомые мне сюжеты и оружием на стенах, стрельчатыми проемами окон, забранных витражами с узорами строгих геометрических форм. Большей частью ромбов.