Последний день лета

– Выйди из класса, Петренко. Чтобы без родителей в школе не появлялся.

На этих словах Новенький сломался. На его лице и шее выступил нездоровый малиновый румянец; Степан затрясся, а полное безразличие в его глазах сменилось… Питон не мог понять, чем. Чем-то, прямо противоположным безразличию.

– Ольга Валерьевна, я… Я не… – Новенький не мог связать двух слов.

– Чтобы. Без. Родителей. В школе. Не. Появлялся, – повторила химичка, чеканя каждое слово.

Губы Новенького задрожали. Питон, жадно наблюдавший за метаморфозой придурка, облизывал губы и ерзал на стуле – он безошибочно определял момент, когда умирает часть чьей-то души. Это было идеальным финалом по-настоящему удачной шутки! Лучшего нельзя было и желать!

– Пошел вон! – взревела Ольга Валерьевна.

Давясь слезами, Новенький схватил свой полиэтиленовый пакет, сгреб туда с парты тетрадь и учебник, уронил ручку и выбежал из класса. Очки Гитлера с ненавистью блеснули ему вслед. Когда дверь за изгнанником захлопнулась, химичка выдохнула и холодно улыбнулась.