Воин забвения. Отравленный исток

– Знал. А ещё Бажан и Драгомир знали. Но Медведь просил нас никому об этом не говорить. Крепко он с Ратибором разругался тогда. Хоть и сын ему. Только Переславе не родной.

– Бастард?

Млада только догадалась о том, что Хальвдан кивнул.

– Ты пойми, я тоже его не расспрашивал, – он помолчал и добавил: – Но как-то доводилось мне разговаривать с Ратибором. Он хотел, чтобы Медведь стал старостой после него, как придёт время. Только слишком рано оно пришло.

Млада повернулась к Хальвдану и глянула снизу вверх. Его лицо было спокойно и задумчиво. Следы былой неприязни к Медведю полностью сошли с него. Сейчас в едва заметных складках у рта и между бровей читалась только усталость. И почему-то первый раз за всё время Млада ощутила радость от того, что с ней поехал именно верег. Радость далёкую, скользнувшую тенью где-то внутри за беспокойством о Рогле, за злостью на князя и саму себя. За призрачным страхом перед Корибутом, которого она даже никогда и не видела, но теперь ясно ощущала кожей его присутствие. Радость, казалось бы, незначительную и неуместную, но разлившую по сердцу лёгкое тепло.