Моё индейское лето

– Ешь, детка. Приобщайся. Наслаждайся. И загадывай желание.

В это время бабушке Эсфирь позвонили.

– Машина! – крикнула она, выслушав голос на другом конце провода. – Надо срочно переставлять машину, а она у меня припаркована незнамо где! Забыла я что-то про неё. Я с таким трудом припарковалась, а теперь мне эвакуатором грозят…

Бабушка заметалась, но догадалась вызвать себе такси на угол Семнадцатой улицы, чтобы мчать спасать машину. Сказала, что пригонит её тоже на Семнадцатую, так что пусть Ульяна и Кэрри ждут её рядом с прокатом велосипедов.

Эсфирь умчалась, а Ульяна под умильным выжидающим взглядом Кэролайн принялась за пирог.

Пирог оказался далеко не такой прекрасный, как вид Нью-Йорка с высоты птичьего полёта. Дубовую корку ещё можно было как-то разжевать, но пресная сладкая начинка из печёной тыквы могла порадовать разве что занесённых ветром в Америку пуритан семнадцатого века, слаще морковки ничего в жизни не пробовавших.

Ульяна только пару раз откусила – и часть тыквенной начинки оказалась у неё на майке, стекла по ней и плюхнулась на асфальт. Ульяна закрыла рот и попыталась проглотить оставшуюся часть пирога. Она с уважением относилась к народному творчеству и национальной кухне, но пресная комковатая субстанция подкосила её силы.