Моё индейское лето

А сейчас Ульяна терпела. Это были её новые родственники, которые хотели её поприветствовать. Поэтому шарахаться и обижаться было бы глупо.

Вот Ульяна и не шарахалась. Таракашек-недотрог заставила затаиться по углам.

Правда, вот-вот готова была свалиться в обморок.

Ребекка, у которой был настоящий талант общения и добрая душа, кажется, поняла, что творится с девочкой. И потихоньку оттащила её в сторону.

А родственники всё никак не могли угомониться. Ребекка постоянно находилась на передовой, так что уже через двадцать минут все сидели в большой гостиной, пили ледяной чай и, перескакивая с одной темы на другую, то расспрашивали жениха, то в несколько голосов рассказывали историю о том, как породнились семьи Тыкверов и Стетсонов.

Ульяна расположилась в маленьком кресле, в которое умещался только один человек (к нему её подтолкнула Ребекка). И, чувствуя, что теряет нить повествования, совсем отключилась от разговора. Ей хотелось только под душ и в кровать…

Хлопая глазами, Ульянка наблюдала за собакой, притаившейся под креслом бабушки Эсфирь. Собака была серо-белая и мордастая, видимо, английский бульдог. Несмотря на то, что Ульяна и её папа были новыми людьми в этом доме, собака почему-то не обращала на них внимания. Её настороженный взгляд был направлен на пожилого мужчину, сидевшего в правом углу большого дивана. Скажет ли он что-то, махнёт ли рукой, поднесёт ко рту стакан или поставит его на столик – собака всё фиксировала. Если же он поднимался на ноги, она тоже вставала и угрожающе рычала. Так что бабушка Эсфирь даже ойкала от неожиданности, видимо, каждый раз забывая, что под её креслом лежит собака и она вполне способна подавать признаки жизни.