Бессмертник

– Ничего себе! – Для Глеба это был первый случай, когда нечисть развлекалась масштабно. – Мне казалось, что анафиды так, мелочь.

– Мелочь – это кикиморы, мелкая пакость, но даже от них ты так просто не избавишься, если дашь волю. А анафид – это бес, тварь, что ставит себя выше всяких там кикимор и переруг. Не дай Великое древо ты сравнишь его в разговоре с аукой или болотницей. Он так оскорбится, что век будет за тобой ходить и гадить.

– Это что получается, он типа лешего в городе?

– Типа злыдни, но с чувством собственной важности до небес. – Брют налил в чашку воды. – Нахватаются у людей, потом пытаются доказать, что они такие же.

– Типа тоже с душой?

– Типа, – согласился Брют. – Вода – это связь.

Чашка дрогнула, по поверхности пошла рябь.

– А не проще позвонить? – спросил Глеб.

– Скат Иваныч не берёт с собой телефон, а сейчас дождь прошёл, вода везде. Через воду надёжнее.

Чашка вибрировала, слегка подпрыгивая на столе, звенела от напряжения эмаль.

– Босс, у нас анафид разбушевался, – сказал Брют в чашку.