У Мэри был барашек

Мэри запомнила его глаза: ярко-голубые, как родное небо в солнечный день. запомнились и губы: тонкие, жёсткие, чуть обветренные, обрамлённые пышными усами медного оттенка. Такими же были и волосы, что постоянно спадали на высокий лоб. А ещё руки: сухие и мозолистые ладони, жилистые предплечья и хищно сверкающий камень в простом браслете, сплетённом из множества чёрных кожаных шнурков. Словно застывшая капля благородного тёмно-красного вина, он притягивал к себе взгляд, манил багровыми глубинами, в которых, казалось, таилось что-то настоящее, живое, зовущее…

– Хочешь подарю? – усмехнулся тогда ирландец, заметив её взгляд.

Мэри, конечно, кивнула, подаваясь вперёд, позволяя ему неторопливо развязывать тесёмки её платья.

«Не подарит. Они всегда только обещают. А потом уходят, небрежно бросив на смятую постель горстку шиллингов».

– Ты очень красивая, Мэри, – тихий шёпот невесомой щекоткой прошёлся по изгибу её шеи.

Она в ответ глупо хихикнула. Так, как учила старая Эстер:

– Мужчины любят нас за красоту, – проскрипел в мыслях её голос, – а за глупость ещё и приплачивают.