Это я тебя убила

– Да, – сказала я. Приподняла подбородок со всей возможной гордостью, улыбнулась. – Да, вот так. Буду его рабыней в каком-то смысле, может, и так. Но он мой брат, и для него мне этого не жаль.

Эвер, поднесший было кубок к губам, замер. Бирюзовый взгляд мерцнул поверх чеканного серебра, и я страшно испугалась. Вдруг он оскорбился? Вдруг в словах ему почудилось что-нибудь вроде «Буду рабыней, такой же, как ты»? За все время вместе я вроде ни разу еще не обидела его, не задела, не сделала ничего лишнего. Но по-прежнему такого боялась.

– Орфо, – тихо позвал он. Кубок медленно, со стуком встал на стол. Я обмерла. – Орфо… порой мне завидно, что ты не моя сестра. Понимать и принимать правду о том, что всякая любовь есть в той или иной мере рабство, – большое мужество. У меня, например, его нет.

Он улыбнулся, и я, выдохнув, улыбнулась в ответ. Схватила уже, кажется, третью лепешку, начала жевать, ничем не помазав, – так волновалась. Эвер все глядел на меня; я спохватилась, что он сегодня почти ничего не ест, и подвинула к нему ближе блюдо с желтой малиной и виноградом. В том году они не уродились, и того и другого было мало, и почти все за ужином доставались мне. Но Эвер их тоже любил. А я знала, что ягоды хорошо едятся, даже когда аппетита совсем нет.