Лабиринт Ванзарова

– Жену? Ах да… Жену… Вы правы, жену…

Искра надежды не потухла: не важно, что господин странный. У них тут в столице много таких бродит. Главное – продать.

– Позвольте узнать, как величать вас, господин хороший?

Мужчина нахмурился, будто не понимая.

– Что-что? Ах, это… Николай Петрович…

– Очень приятно! – Спиридонов указал топориком на ближнюю елку. – Извольте вот эту красавицу… Украсит дом, гостей порадуете.

Странный господин не изволил головы повернуть.

– Гостей? – спросил он, кивнул, будто согласился. – Вот именно: гости… Гость важный…

Сказал и пошел прочь.

С досады Спиридонов чуть топориком не запустил.

– Ах ты ж пропасть, – проговорил и добавил то, что русский мужик вырывает из обиженного сердца. Искренно и смачно. Слова улетели морозным дымком.

Раздался звук, будто чем-то твердым ударили о деревяшку, затем шорох ветвей. Обернувшись, Спиридонов обнаружил, что крупная елка наклонилась. Не ветер ее покосил. В подножие ствола, торчащего из снега, упирался лбом человек. Лежа на животе, раскинул руки. Как птица, которая сослепу шмякнулась в дерево. Человек лежал тихо, не шевелясь, причем без пальто и шляпы, в мятом клетчатом костюме. Откуда он взялся и как умудрился налететь лбом на корневище, Спиридонов представить не смог. Упиться с утра пораньше так, чтобы на карачках проползти по Сенатской площади, мимо памятника Петру Великому, здания Сената и Синода, чтобы уткнулся в елку… Невозможно. Городовые на каждом углу…