Солнечный луч. На перекрестке двух миров

– Пф, – фыркнул шельмец, но тут же вздохнул, и я поняла, что посуда недешевая.

– Тетушка у тебя отходчивая? – с сочувствием спросила я.

– Ага, – как-то мрачно ответил мальчишка. – Отходит по хребтине и успокоится.

Улыбнувшись, я продолжила рассматривать говорливого мальчишку. Был он зеленоглаз и светловолос, но на носу и на щеках задорной россыпью рыжели веснушки. Одет он был чисто и опрятно, должно быть стараниями тетушки, но из-под закатанного рукава рубашки выглядывал разбитый локоть. Что было ясной подсказкой о неспокойном нраве мальчика.

– Ты сирота? – спросила я, думая о том, что воспитывает его тетя.

– Не, – парнишка мотнул головой. – Отец с матерью в деревне живут тут неподалеку. С ними два моих брата и три сестры, а меня сюда спровадили. Мамка говорит, поезжай, сестра моя из тебя человека сделает. А чего из меня его делать, будто я зверь какой? А тетка строже отца. Тот только кулаком погрозит, а эта сразу руками машет. И спуску не дает. Не так повернулся – за ухи, не так споткнулся – по хребтине. Я уж и дышать боюсь. – И вдруг всплеснул руками. – Сама спросила где, я и показал. А там этот сервиз стоит, ну и задел, ну и упал он. Чего сразу паршивец-то? Нечего было спрашивать, когда я мимо сервиза проходил. Не спросила бы, я бы рукой не махнул, и ничего бы не разбилось. Вот и выходит, что сама виновата, а бить снова меня будет.