Сквозь страх

Мы с Юрой склонились над листом. Имена, фамилии, даты… Поначалу ответвлений было довольно много, но кого-то унесла смерть в младенчестве, кто-то не оставил потомства, и к двадцатому веку линия осталась только одна: прадед Юры, его дед, покойный отец и он сам.

– Интересно, папа знал о своем дворянском происхождении? Теперь ведь не спросишь. Мне, во всяком случае, он ничего не говорил.

– После революции многие скрывали, – сказала я, – из соображений безопасности. Может, ему и не рассказали.

– В общем, Юра – единственный выживший, уцелевший потомок, – подвела итог Агата. – Идем дальше.

– Куда уж дальше, – пробормотала я.

– Ты удивишься, Лорик, но есть куда. Как говорила небезызвестная Алиса, «Все страньше и страньше! Все чудесатее и чудесатее! Все любопытственнее и любопытственнее!» Возвращаемся назад в прошлое.

– Остается еще один брат, Павел.

– Именно. Он был успешен, занимал должности на государевой службе, преумножал богатство, и таким же образом поступали и его потомки. К тому моменту, как в России произошла революция семнадцатого года, Балкуновы процветали. У них имелось огромное имение под Быстрорецком, роскошный дом в Быстрорецке и еще один дом, поменьше, здесь же. Но с приходом большевиков к власти все это было утеряно. Главу семьи расстреляли, имение под Быстрорецком сожгли, вся земля перешла советскому народу – был основан колхоз «Ильич». Особняк в Быстрорецке тоже разрушили и снесли. Между прочим, теперь на этом месте стоит кукольный театр.