Моё сердце в тебе бьётся

И уже через двадцать минут я сидела на светлой кухне Карташова и с ужасом смотрела на его многострадальную физиономию. Даже мурашки по коже пробежались туда-сюда, так мне было его жаль.

– Больно? – сморщилась я.

– Да фигня. Моя гордость пострадала больше, – отмахнулся парень и принялся улыбаться мне, как шальной.

– И что за хулиганы завелись у нас на районе? – допытывалась я.

– Хулиган, – покачал головой Антон, – а я и не знаю, кто он такой. Ни разу не видел.

– Надо бы в полицию заявить, – вздохнула я.

– Вот и мама разошлась с этим предложением. Хорошо хоть, отец осадил. Она у меня паникерша, знаешь ли. А что, мальчишки подраться не могут? Могут. Это так-то святое дело вообще-то.

– Святое, – фыркнула я.

– Святое, – кивнул друг.

– В школу из-за синяков не пошел?

– Да мать не пустила. Прикинь, тональник мне свой подсунула! Вот мы с отцом ржали. Как кони! Но маман у меня бывает упертой, сказала, что с таким гримом в школу идти моветон, – рассмеялся Антон.

– Да нормально. Вон Соболевский тоже притащился разукрашенный. Сказал, что шайбу на льду не поделили, и всего делов, – скривилась я и отпила ароматного чаю.