Лихо. Медь и мёд

Тот улыбнулся. Они с Бойей были единственными, кого новенькие не боялись, – или, может, единственными, кто не хотел их шугать.

Бойя шутливо потрясла большим ножом.

– Возмутительно. К слову, Савушка, я нашла тебе ещё одежду, забери её… Да, вон там, на скамье. Чего ты удивляешься? Посмотри на нас, мы все ходим в чёрном, синем или, ну, скажем, каком-нибудь вересковом… Можно сказать, что это негласные цвета нашего двора.

– Цвета чего? – переспросил Сава, а Юрген вздохнул.

– Я объясню. Спасибо, Бойя. – И добавил, не удержавшись: – Только не трещи, пожалуйста, а то совсем как сорока.

Наверное, по Бойе сразу можно было понять, в кого она превращалась – шумная и тонкокостная, любившая блестящие серебряные украшения едва ли не больше, чем Ольжана.

– Хорошо, не буду. – Бойя сощурилась. – Ну тогда ты уж рассказывай, не отмалчивайся. Правда ведь: не бойся собаки брехливой, а бойся молчаливой.

Ответ был засчитан.

Юрген перевёл взгляд на мальчишку. Теперь Сава облизывал ложку и посматривал из-под бровей иначе – не испуганно, а с любопытством. Великое ли дело – рассказать ему обо всём!.. Но Юрген смешался, внезапно понял, что не знает, с чего начать. Помедлил, прочистил горло и мысленно признал: да уж, Ольжана знакомилась с детьми куда непринуждённее.