Лихо. Медь и мёд

Беда.

Юрген понял это, ещё не успев проснуться.

Он лежал в своей постели и смотрел в черноту. За окном была глухая ночь: пахло весенней свежестью, и голые ветки едва слышно скреблись в ставни. Тишь да гладь – но на грудь Юргена давила тяжесть, и внутри у него было тоскливо и пусто, точно стряслось нечто непоправимое.

Растерянный, он пытался разобраться с тем, что чувствует, – и тут его лоб прострелило жаром.

Что-то творилось с их двором и лесом. Юрген наспех оделся и вышел из комнаты. Спросонья он плохо понимал, что делает, – в голове ухала горячая боль, а сердце сжималось, будто в огромном когтистом кулаке.

– Якоб! – Он застучал кулаком по двери напротив. – Просыпайся!

До Хранко не докричаться – они с Бойей в башне. Йовар наверняка у себя, внизу, но всё ли с ним в порядке?..

Дверь с грохотом отворилась. Якоб – полуголый, взъерошенный со сна – смотрел так, будто жаждал дать Юргену затрещину.

– Ты чё, – спросил он, – совсем умом двинулся? Ты чё орёшь?

Юрген задохнулся от накатившей боли.