Притворщица

Меня поместили в одиночную камеру размером едва ли больше постели, которая в ней стояла. Узкой и твердой постели, где не было даже подушки. Из-за этого болела голова, а на губах ощущался горьковатый привкус лекарственных зелий.

– Устроила истерику в омнибусе, – простонала я. – Как хочется пить. Сколько времени?

– Середина ночи.

Значит, воды не дадут до утра. Что ж, веселая выдастся ночка.

– А истерика была хотя бы достойная?

– Не очень. Я видела Кортни.

– А, эту напыщенную стерву.

– Она не напыщенная и не стерва, – возразила я собственной галлюцинации.

– И почему тогда она ни разу тебя не навещала?

Я промолчала, уставившись в стену. Все равно я надолго запомню эту вылазку. Даже стало как-то легче, увидев жизнь, которая не остановилась с начала моего заключения. И пусть Кристина больше никогда не попросит о помощи, я сохраню в памяти запах кондитерской, ощущение дождя на лице и мела на пальцах.

– А где ты была? – спросила я.

– Не знаю. – Хейвен пожала плечами. – Где-то.

Вдвоем нам было тесновато, хоть я и знала, что не могу прикоснуться к Хейвен – она не имела плоти. Но все равно ходить через призрака казалось диким. Я сползла с жесткой койки на мягкий пол. Парадокс – пол в камерах мягкий, чтобы мы не бились об него головой, а койки жесткие. Что ни говори, мне больше нравилась моя камера, там можно было спать везде, в любом положении и месте.