До самого рая

Когда они садились обедать, Чарльз сказал:

– Я помню, ты говорил, что устричный суп – одно из твоих любимых блюд.

– Да, – сказал он, и тут внесли супницу, из которой исходил пар с характерным ароматом, и в тарелку ему налили немного супа. Он попробовал – бульон был густым и пряным, устрицы жирными и маслянистыми. – Очень вкусно.

– Рад, что тебе нравится.

Он был растроган этим жестом, и все вместе – этот суп, скромное честное блюдо, казавшееся еще скромнее и честнее в чрезмерно роскошной столовой с длинным блестящим столом, за который можно было усадить двадцать человек, но сидели за ним только двое, и вазы со свежими цветами, стоящие везде, куда ни бросишь взгляд, и доброта, словно разлитая в воздухе, – вызвало теплое чувство к Чарльзу, так что Дэвиду захотелось доставить ему удовольствие в ответ.

– Ты знаешь, – начал он, принимая добавку супа, – что я родился здесь неподалеку?

– Не знал, – сказал Чарльз. – Ты говорил, твои родители умерли, когда ты был маленьким.

– Да, в семьдесят первом. Мне было пять, Джону четыре, Иден два.