Наше единственное лето: второй шанс

– Предположим, ты уже все выводы сделал. На этом мы, пожалуй, пойдем, – Даня развернулся, чтобы уйти, но ледяной тон отца заставил его замереть:

– Ты можешь идти, а с Эльвирой я бы хотел еще немного поговорить.

Быстрый, беспокойный взгляд на меня, а затем Данино лицо исказилось от досады.

Я совсем ничего не могла понять сейчас, но всем своим существом чувствовала, что нам здесь не рады и, оставшись, ничего хорошего я не услышу. Ноги словно вросли в лакированный до блеска паркет, даже если бы я и захотела, то не смогла бы сделать ни шагу.

– Садись, дорогуша! – Сергей Юрьевич опять же небрежным жестом подбородка указал мне на кресло неподалеку.

– Спасибо, я постою, – ответить получилось негромко, что вызвало улыбку на лице хозяина дома.

– И как же тебя, Эльвира, угораздило спутаться с моим сыном? – снова этот оценивающий взгляд, сканирующий меня с ног до головы. – Ты, вроде, приличная девушка, умница и отличница… Говорят, в МГУ собираешься поступать? Почему Даниил?

Вопрос повис в воздухе. Я вдруг поняла, что Сергей Юрьевич не меня сейчас пытается задеть, а своего сына. И от осознания этого мне стало больно и обидно. За Даню. Внутри что-то щелкнуло, и впервые в своей спокойной и неконфликтной жизни я с вызовом посмотрела на едва знакомого мне, но уже неприятного взрослого мужчину, на безвкусно, но дорого одетую женщину и твердо сказала: