Канарейка

– Деточка, не рви связки. У твоего голоса один окрас – белый. Красиво, но скудновато. Скучно, как унылый флаг невинности, вяло поникший на идеальном древке слуха. Ни цвета – ни ветра. – сняв элегантные очки и потерев переносицу, образно и совершенно безжалостно резюмировал выводы относительно моей персоны молодой, лощёный и действительно одарённый преподаватель, к которому вся абитура жаждала попасть до дрожи в коленках.

  Я как раз отловила его в коридоре, куда тот вышел передохнуть от какофонии звуков, непрерывным полноводным потоком изливающихся из юных энтузиастов от музыки.

– Всё так плохо? – расстроилась-обиделась на неутешительный вердикт.

  Овеянный славой и  восторгами фанатов эстрадный полёт, где ещё минуту назад, по моему предвзятому мнению, такой звезде было самое место, неумолимо превращался в пике.

– Нет.

  И объяснил одну простую разумную вещь. Меня бы взяли – какой-никакой голос, идеальный слух, по его мнению, имелся, однако, про мечту о большой сцене с микрофоном наперевес, лучше сразу забыть и не строить вредных иллюзий. Если нет "лохматой лапы" – пробиваться можно только действительно уникальными данными, каковыми я, к сожалению, не обладала. И у них тут таких заурядностей – полный факультет.