Все хорошо

– Простите? – переспрашиваю я.

А он грустно улыбается. Толстяк рядом с ним склонился над стаканом со скотчем и закрыл лицо руками, будто не в силах смотреть на окружающий мир. У него длинные вьющиеся седые – а местами желтоватые – волосы. Лица сквозь короткие пальцы не разобрать, но я замечаю оспины, расширенные сосуды, красные пятна – и все это отчего-то выглядит очень знакомо. Он похож на какого-то политика, которого я видела в новостях. Но нет, не может такого быть. Что бы такому человеку делать в понедельник вечером в захудалом баре?

Справа ерзает третий. Высокий. Стройный. Даже краем глаза я замечаю, какой он красивый. Я не столько вижу его, сколько чувствую рядом его присутствие, и волоски у меня на загривке встают дыбом. Что-то подсказывает, что не стоит смотреть ему прямо в глаза.

Непримечательный по-прежнему улыбается, словно мы с ним вовсе не угодили в какой-то трагический сон.

– Где вы были? – спрашивает он.

– Где я была? – повторяю я.

Он окидывает меня взглядом. Я сижу, склонившись над стаканом и вцепившись руками в стойку так крепко, словно это перила корабля.