Все хорошо

«Ага», – отозвалась я, словно и в самом деле представляла, каково это. И тут же вообразила, как мы с Хьюго вместе сбегаем в поход по горам. Или сидим у него в саду (у него ведь наверняка есть сад?) на им же самим сколоченных креслах. Представила, как я стою позади него на хеви-метал концерте, и от грохота у меня вибрируют кости. Полный восторг.

«А вы как? – спросил он. – Чем занимались летом?»

Я вспомнила, как лежала на полу в собственной гостиной и подвывала в темноте. Как смотрела по телику реалити-шоу, а в интернете – ролики про козу-инвалидку. И ответила: «Да так, всем понемножку».

Помнится, я не могла заставить себя взглянуть ему в глаза. И говорила в итоге, глядя в стол. Это столу я рассказывала, как представляю себе сценическое пространство спектакля, свет и костюмы. Что вижу Елену женщиной, испытывающей глубокую душевную боль, которую никто во вселенной пьесы не способен понять. Кроме зрителей, конечно. И все это оттого, что Бертрам ее не любит, даже не замечает, потому что он слеп.