Сыщики из третьей гимназии и Секрет медальонов

– Ну? Проснулась? Тогда пойдем. Яблочков велел, как глаза откроешь, сразу к нему. Пока ты ещё тепленькая.

– Яблочков? Это ещё кто?

– Неужто не слыхала? Второй человек в сыскной…

– И на кой я ему?

– Сперва допросит, потом в съезжий дом Московской части отправит, по месту совершения преступления. До суда побудешь там.

– До какого суда? Ты что несешь? Я разве убийца какая?

– А разве нет? У кого заклады убитого ростовщика нашли?

– Ой! Их нашли? Господи! А Кешка где?

– Какой такой Кешка?

– Сынок мой.

– Про него не знаю. Одну тебя привезли. Ну вставай, пошли.

Яблочков со вчерашнего вечера пребывал в превосходном настроении – раскрытие убийства ростовщика Чванова, причем раскрытие моментальное, гарантировало ему или повышение в чинах, или орден, а может, и то, и другое. Дело оставалось за малым – привести пьянчужку Ефросинью Соловьеву к признанию.

В пол-одиннадцатого крючочницу привели к нему в кабинет.

– Хочешь похмелиться? – задушевно спросил Арсений Иванович, доставая полуштоф.

Ефросинья облизнулась, затравленно глядя на бутылку. Выпить-то хотелось – её отравленный вчерашней гульбой организм настойчиво требовал водки. Но Ефросинья знала – даже от рюмки она опьянеет, а спьяну может наболтать лишнего. А болтать ей теперь нельзя. Какая бы ни была она пьянчуга, прежде всего она мать, живет ради Кешки. И сейчас ей надо выпутать его из истории с убийством. Сама-то Фроська уже пропащая – раз в её сундуке нашлись заклады Чванова, каторги ей не миновать.