Баронесса и мертвец

Алексея от дум отвлек звук открывающейся двери – в кабинет заглянул Птахов, следователь прокуратуры, полный мужчина пятидесяти лет, который, поздоровавшись, недовольно побрюзжал, стряхивая с каракулевой шапки «а-ля Горбачевка» невидимые снежные пылинки:

– Снег еще не растаял, а жмурики* (покойники) уже вылазят. Что будет дальше?

– Вот-вот, и мы о том же, Григорий Алексеевич, – рассмеялся оперативник, крепко сжимая руку следователя. – Боюсь, что нынче год будет «урожайным», слишком много пропало людей за зиму. А этого, скорее всего, выдуло ветром.

– Д-аа, в последние дни метель-то нехило поддувала, хорошо, хоть сегодня стало потише, – кивнул следователь и осведомился: – Думаешь, что труп не свежий, а давний?

– Я ничего не думаю, – пожал плечами Алексей. – Все со слов третьих лиц. Скоро прибудет проводник, подробности разузнаем у него.

– А зачем нам проводник? – удивленно вскинул голову Птахов. – Почему не едет тот, который и обнаружил труп? Кстати, как его зовут?

– Фамилия его Кудряшов. Он сильно обморозился, сейчас на больничной койке, нетранспортабелен.