Презумпция невиновности

Наверное, именно в тот период, исчерпав собственные ресурсы хорошего настроения, я начал подпитываться им от любовниц. Мне нужны были эмоции. Что-то, что давало мгновенный эффект. Впрыскивало в тело максимальную дозу дофамина. Тогда мне казалось, что, подпитавшись им от других женщин, у меня появятся силы на то, чтобы снова и снова, изо дня в день возвращать к нормальной жизни свою жену. Такая себе подмена ощущений, замена суррогатом оригинала, который я не получал дома, потому что в тот период о сексе с Ирой речь вообще не шла.

Нам удалось выгрести из этого адового котла. Правда, на это ушел целый год, который Ира теперь называет «потраченным впустую».

Дату, когда нашей паре был вынесен вердикт, мы помним лучше, чем собственные дни рождения. Я даже четко помню погоду, которая так сильно контрастировала с нашими чувствами. Светило солнце, бликуя от сугробов снега, медленно таявших и стекающих ручьями по асфальту. Воздух уже был пропитан весенними запахами, а в груди все переворачивалось от предвкушения возрождения природы. Я до сих пор помню это ощущение. И ненавижу его. Раньше я любил весну. Она была предвестницей тепла, девочек, сменяющих джинсы на короткие юбки и распускающих волосы, запаха цветов и приближающихся каникул. Теперь же весна для меня начинается и заканчивается в мае, когда минует период нашей с Ирой скорби по несбывшимся мечтам.