Улица Яффо

– Добро пожаловать в Эрец-Исраэль, Мориц. Или нет, Морис. – Он подчеркнуто удлинил последний слог, прозвучавший иронично, почти угрожающе. – Я слышал, у тебя проблемы со въездом. Могу я чем-то помочь?

Шок, почти лишивший Мориса чувств поначалу, переродился в ярость. Ему хотелось наброситься на Виктора, влепить ему пощечину, заорать ему прямо в лицо. Как он мог так поступить – с ним, с Ясминой и со всеми, чьи сердца он разбил. Со всеми, кто оплакивал его. Кто сходил с ума от вопроса, почему и ради чего он умер. Однако Морис смотрел на Виктора не двигаясь и мысленно переживал каждый момент их дружбы: первая встреча в отеле «Мажестик» в Тунисе, Виктор за роялем, пианист с розой на лацкане, а Мориц – у стойки бара, в форме вермахта. Затем ночью в подвале отеля, когда он увидел Виктора лежащим на полу, всего в крови, и помог ему сбежать. И ужин в шаббат в доме его родителей в Маленькой Сицилии: Мориц в одежде Виктора и Виктор, который больше не желал петь шансоны, а рвался воевать с Гитлером. Но ярость уступила иному чувству, он осознал, что нет в нем ненависти к Виктору. Он встал и крепко обнял его: