ЧВК Херсонес

– Расслабьтесь, я не такая. А этот тип уже рассказал вам, за что его уволили?

– За пьянство? – неуверенно предположил я.

– Диня не пьянеет, – важно кивнул мне сам Диня. – Ос-собенность ар-р-рганизма, может зап-летаться язык, качать как ф шторм, но мозг у мня кристально трезвый!

– Тогда за что?

– За то, что он в пьяном виде припёрся ко мне признаваться в любви.

– Пр-ротестую! Любофь – это не преступление!

– Он был почти голый.

– Неправда-а. Ф трусах!

– На голове, – безжалостно добила красавица. – Неприлично возбуждённый, орал, как кот по весне, разбил две амфоры старого вина…

– Ага-а, вино, знащит, ты пожалела?

– Я пожалела амфоры: всё-таки пятьсот тридцатый год до нашей эры, краснофигурной росписи осталось не так много, а когда вмешался Герман, наш приятель попытался откусить ему ногу.

– Ой, да я всего лишь х-тел, чтоб он стал хоть немношко… – Денисыч вновь отхлебнул вина и причмокнул пухлыми губами, – хоть щуть-щуть пахож на известную статую Геракла, где тот опирается на сфою дубину, как на костыль! А шеф-ф чёт не оценил и не понял…