И даже небо было нашим

– Я хотела оставить тебе кое-что, – сказала я.

Может быть, зимой за Берном приедет кто-то из родных, например мама, и я его больше не увижу. Они то появляются, то исчезают, сказала бабушка. Лучше уж мне уехать отсюда прямо сейчас. Я подняла с земли велосипед, села на него, и тут Берн снова позвал меня.

– Что еще?

– Можешь взять орехи и отвезти их с собой в Турин.

– А что? Твоей матери они не понадобились?

Я нарочно старалась быть грубой, и, по-видимому, мне это удалось. Берн на мгновение задумался:

– Возьми, сколько захочешь. Положи их в корзинку на багажнике.

Я в нерешительности несколько раз дергала тормоз, потом отпускала. Наконец слезла с велосипеда и подошла к кучке миндаля. Я сама не понимала, зачем я это делаю, не знала, как объяснить отцу, откуда взялись орехи, и абсолютно не представляла, что с ними делать. На тот момент план был следующий: спрятать их в чемодан, а дома переложить в коробку, которую я спрячу под кровать. Время от времени я буду открывать коробку, просто чтобы порыться в ней, перебирая пальцами орехи.